Погребённая Луна

Давным-давно, во времена моей бабушки, Карс утопал в болотах: в огромных омутах с черной водой, наводящих ужас зеленых потоках, топких зыбях, брызгающих жижей, если туда наступить. Моя бабушка говорила, что в ее времена Луна однажды умерла и была похоронена в травяных топях, и то, что она рассказала мне, я расскажу вам.

Луна тогда сияла на небе, так же, как и сейчас сияет, и заливала своим светом болотные трясины, и ходить ночью было почти так же безопасно, как днем.
Но когда она не светила, выползали Твари, которые таились во тьме, и несли они зло, и бродили в , ища кому бы навредить. Нечисть и жути ползучие — все они выходили, когда Луна не светила.

И когда Луна узнала об этом — а она ведь такая добрая, она светит нам ночью, вместо того, чтобы спать, — то очень встревожилась. «Пойду-ка я посмотрю на всё это своими глазами! Может, все это и не так ужасно, как говорят об этом люди», — решила она.

И вот месяц подошел к концу, и ступила она на землю, завернулась в черный плащ и покрыла черным капюшоном свои сияющие золотые волосы. Шла она прямо на окраину болот и осматривалась — здесь вода и там вода, и дрожащие кочки, и бочаги, покрытые рябью, и огромные черные коряги, скрученные и изогнутые. И перед ней была только темнота и темнота, и лишь звездочки мерцали в омутах, да ее белые ноги слабо светились в складках плаща.

Луна завернулась в плащ и задрожала, но решила, что не будет  поворачивать назад, пока не не увидит все, что намеревалась увидеть, так что она продолжила свой путь, ступая так тихо, как умеет лишь летний ветер, от кочки к кочке, минуя жадно чавкающие бочаги с водой. И как только подошла она чуть ближе к большому черному омуту, поскользнулась и упала прямо в воду. Крепко вцепилась Луна обеими руками за корягу, чтобы удержаться, но как только она её коснулась, коряга ожила и обвила оба ее запястья подобно тяжелым оковам, и сжала ее так, что Луна не могла шевельнуться. Она билась в путах, извивалась и боролась, но все было напрасно: коряга держала крепко, и выпускать не собиралась.

И вдруг, когда дрожала она во тьме, уже не надеясь на помощь, послышался чей-то зов вдали, и зов то усиливался, то стихал, прерываясь рыданиями, то опять слышались крики ужаса и боли, и эхо этих жалобных стенаний заполнило топи. То был мужчина, заплутавший в болотах. В страхе он двинулся к мерцающему свету, который обещал помощь и безопасность. И когда бедная Луна увидела, что он приближается все ближе и ближе к глубокой яме, все дальше и дальше от тропы, она так разозлилась и так опечалилась, что начала бороться и выпутываться сильнее, чем прежде. И хотя она не могла освободиться, она изгибалась и поворачивалась, пока ее черный капюшон не спал с ее сияющих желтых волос, и прекрасный свет, исходящий от них, не рассеял тьму.

Мужчина вскрикнул от радости, когда снова увидел свет. И сразу вся нечисть разбежалась и попряталась по темным углам, ибо никто из этих тварей не мог выносить света. Так что мужчина смог увидеть, где находится, разыскать тропу и понять, как ему выбраться из болота. И он так спешил уйти от нечисти и тварей, обитавших там, что даже не взглянул в ту сторону, откуда исходил свет, который излучали прекрасные сияющие желтые волосы, струящихся по черному плащу и падающих в воду. И сама Луна была так озабочена его спасением и так радовалась тому, что он вернулся на верную тропу, что совершенно забыла, что ей самой нужна помощь, и что ее держала Черная Коряга.

А мужчина уже бежал прочь с болота, изнуренный и задыхающийся, рыдая от радости, что спасется с этих гиблых топей. И тут пришло Луне в голову, что ей нужно было бежать с ним, и нашел на нее такой страх, что забилась она, как обезумевшая, и боролась, надеясь выпутаться, пока от усталости не упала на колени к корням мертвого дерева. И там она лежала, почти бездыханная, и капюшон упал ей на лицо и скрыл ее свет, и как ни пыталась она его сбросить, он так зацепился за ее волосы, что она ничего не смогла поделать. И как только погас ее благословенный свет, вернулась тьма, а с ней и Злые Твари — с торжествующими воплями и завываниями. Они столпились вокруг Луны, и издевались над ней, и щипали, и били, и визжали от радости и злобы, и ругались своими погаными языками, и плевались, и рычали, потому что они узнали своего злейшего врага, отважную яркую Луну, что разгоняла их по темным норам и не давала им творить зло.

Ах! Удары так и сыпались на нее, и несчастная Луна сжалась в комок на грязной земле, совершенно измученная, и гадала, когда же ей придет конец и все наконец прекратится.
— Пропади ты пропадом! — скрипели злые ведьмы — Весь год ты портила наши заклятья!
— Ты не давала нам вставать по ночам из могил! — стонали мертвецы.
— Из-за тебя мы ютились по темным углам! — завывала прочая нечисть.
И все Твари в один голос закричали: «Эге-гей!», да так громко, что даже кочки задрожали, и вода забурлила, и снова принялись за свое злое дело.
— Отравим ее, отравим! — визжали злые ведьмы, и Твари снова завопили «Эге-гей!».
— Загасим ее, загасим! — шипели Жути ползучие, и обвивались вокруг ее колен. «Эге-гей!» — подхватывали остальные в озлоблении.
— Удавим ее, задушим! — выли Нежити, сдавливая ее горло ледяными пальцами, и все снова завопили «Эге-гей!».
А мертвецы корчились вокруг нее, скалились в беззвучном ликовании:
— Давайте похороним ее, похороним в этой темной трясине!

И снова завопили они, а бедная Луна, съежившись, желала себе скорейшей смерти.
И так долго они ссорились и спорили, решая, что же им с ней сделать, что уже слабый серый свет стал пробиваться на небе, приближалась заря. И как только они это увидели, то испугались, что не хватит им времени на все их злодейства, и тогда стиснули они Луну своими ужасными костлявыми пальцами, и утопили в глубоких водах у корней ивовой коряги. Мертвецы держали ее, а боглы прикатили какой-то странный большой камень, которым придавили Луну, чтобы она не смогла подняться, и наказали двум болотным огням стеречь по очереди у Черной Коряги, и следить, чтобы Луна лежала там и не мешала им.

Так и лежала несчастная Луна, мертвая и похороненная в болотах, до тех пор, пока кто-нибудь не освободит ее, но кто бы знал, где ее искать?

Итак, дни шли, наступило время, когда на небе должна была показаться молодая Луны; люди уже подготовились — положили в карманы монетки, а в шляпы солому, и стали поглядывать на небо — потому что Луна всегда была другом болотных жителей, и они всегда радовались, когда ночная темнота отступала, и дороги снова становились безопасными, а ее благословенный свет загонял Злобных Тварей обратно во тьму и норы.

Но день проходил за днем, а Луна так и не появлялась, и ночи были непроглядно темными, а Твари еще больше озлобились.

И вот много дней уже прошло, а Луна так и не появилась.
Конечно, бедные люди были охвачены суеверным ужасом и паникой, и наконец большинством было решено отправиться к Ведунье, что жила на старой мельнице — попросить ее узнать, куда же пропала Луна.
— Что ж, — сказала она, когда заглянула и в заварочный чайник, и в зеркало, и даже в Книгу, — Я не могу с уверенностью сказать, что именно случилось с Луной. Идите и если вы что-то услышите о Ней — приходите мне рассказать.
Так что ушли они восвояси.

Дни так и летели, а Луна не появлялась, и вот пошли разговоры — а чему удивляться — и еще какие разговоры! Языки так и работали — и дома, и в трактирах, и во дворах! И вот однажды засела в трактире целая толпа народу, а один мужчина с дальнего края болот сидел, курил и молча слушал разговоры, а потом как подскочит, как хлопнет себя по коленке! «Вот дурень! — восклицает он. — Совершенно забыл! Кажется, я знаю, куда продевалась Луна!» — и тут он рассказал им, как потерялся в болотах и чуть не умер от страха, как вдруг вспыхнул свет и злые Твари разбежались, а он нашел тропу и благополучно добрался до дома.

Отправились они тогда все вместе к Ведунье, и рассказали ей про это, и долго она всматривалась в свой чайник, а потом опять в Книгу, и наконец закивала головой: «Тьма там, дети мои, все еще тьма! Я не вижу наверняка, но если вы сделаете так, как я вам скажу, вы сами сможете увидеть. Отправляйтесь на поиски все вместе, как только сгустится ночь, и пусть каждый положит камень себе в рот и возьмет в руки ореховый прут, и ни слова не говорите до тех пор, пока не окажетесь дома в безопасности. Идите вперед и ничего не бойтесь, прямо в середину топей, и когда найдете там гроб, свечу и крест, это будет означать, что вы уже рядом с вашей Луной. Ищите, и может быть, найдете».

На следующую ночь, когда стемнело, собрались они все вместе и пошли на болота, и каждый положил в рот камень и взял в руки ореховый прут; и нетрудно догадаться, что все боялись до дрожи и мурашек. И вот ковыляли они по тропе, спотыкаясь на каждом шагу, той самой, что вела в сердце болот, и ничегошеньки не видели вокруг, зато слышали чьи-то вздохи и возню и чувствовали прикосновение чьих-то ледяных пальцев. Они все равно продолжали свой путь, и искали тот гроб, и свечку, и крест, пока не подошли к большому черному омуту, у которого торчала ивовая коряга — тому месту, где была похоронена Луна. И там застыли они, объятые ужасом, потому что заметили огромный камень, наполовину погруженный в воду, странно похожий на большой гроб, в изголовье которого мертвое дерево раскинуло ветви темным пугающим крестом, а на нем, как гаснущая свеча, трепетал болотный огонек. И все, как один, упали на колени прямо в грязь, и прочитали «Отче наш», сначала перед собой, на крест, а потом обернулись и прочитали еще раз, чтобы отогнать нечисть, но мысленно, не вслух, потому что знали, что Злобные Твари схватят их, если они не последуют советам Ведуньи.

Затем подошли они ближе, обхватили камень и подняли его, и тут, как все потом рассказывали, на один короткий миг из черной воды показалось странное лицо, прекрасное и радостное, но его свет ударил так резко, и был таким ярким и сияющим, что все отшатнулись, испуганные этой вспышкой, а в следующее мгновение, когда они снова прозрели, полная Луна уже сияла на небе, яркая, прекрасная и добрая, какой всегда и была, улыбалась им и заливала таким ярким светом топи и тропинки, как будто хотела полностью уничтожить всю тьму и навеки разогнать всю нечисть.